Официальный главный философ ельцинско-путинской России И. Ильин - фашик

Официальный главный философ ельцинско-путинской России И. Ильин - фашик: Оригинал взят у ako_polis в Официальный главный философ ельцинско-путинской России И. Ильин - фашик

                                               

Согласен, Александр Машин – сильный фашист (не путать с нацизмом, особенно с еврейским нацизмом-иудаизмом). Иван Александрович Ильин о фашизме (1948) «Фашизм возник как реакция на большевизм, как концентрация государственно-охранительных сил направо. Во время наступления левого хаоса и левого тоталитаризма — это было явлением здоровым, необходимым и неизбежным. Такая концентрация будет осуществляться и впредь, даже в самых демократических государствах: в час национальной опасности здоровые силы народа будут всегда концентрироваться в направлении охранительно-диктаториальном. Так было в древнем Риме, так бывало в новой Европе, так будет и впредь».

(1948 год, лохохостная индустрия ещё не развёрнута, великий русский и мировой философ Иван Ильин воспользовался свободой слова, вскоре уничтоженной во всём «скотском хуторе» – Евр. Союзе)

Нетолерантный Ильин В последнее время имя Ивана Ильина все чаще звучит с экрана телевизора и мелькает на страницах прессы. Еще бы – ведь творческое наследие философа почему-то заинтересовало кремлевских пиар-технологов. Ильина цитируют государственные деятели и даже президент. Похоже, выдающегося русского православного философа пытаются сделать культовой фигурой некой новой идеологии. Что из этого выйдет – пока не понятно, однако не возникает сомнений, что настойчиво навязываемый обществу образ Ильина не соответствует тому, чем в действительности являлся мыслитель. К слову, вся эта не слишком чистоплотная кампания уже привела к тому, что ряд не очень далеких публицистов из числа патриотушек принялись лить на Ильина целые ушаты помоев. Так известный своей агрессивной апологетикой в отношении советского прошлого Юрий Мухин договорился в своей одиозной «Дуэли» до того, что назвал философа евреем. В предлагаемом ниже материале автор пытается непредвзято ответить на такой непростой вопрос, как отношение Ильина к фашизму и национал-социализму. Официозная точка зрения известна – «Ильин подвергся в Третьем Рейхе преследованиям, и сам был антифашистом». Так ли это? Фашизм В статье 1925 года «Письма о фашизме» философ дает подробный  анализ небольшого периода правления Муссолини Ильин дает в статье 1925 года под названием «Письма о фашизме». Заметим, что в это время Ильин был занят поисками материалов в местных архивах и библиотеках для своего выдающегося труда «О сопротивлении злу силой». Однако захватывающая политическая борьба, происходящая прямо на итальянских улицах, не могла оставить русского ученого равнодушным. Вот как он описывает ее: «Не скоро еще конец этой борьбе, ибо она ведется не только с людьми, а с проблемами. Здесь мало одолеть коммунистов, социалистов, либералов, масонов… Здесь надо справиться сначала с политическим, а потом с социальным строительством. Не эксцессами решается дело, и нельзя ими ослепляться. От фашизма же – это надо признать, - не веет ни вырождением, ни разложением, ни крушением». Ильин дает меткую оценку не только самому характеру этой борьбы, но и уникальности сложившегося режима: «Италия переживает период революции и гражданской войны; и только сверхъестественному напряжению своей гражданственности она обязана тем, что эта революция возглавлена королем и что эта гражданская война проходит без всякого военного фронта и сражений. Надо это усвоить и помнить: резня остановлена диктатурой, а диктатура санкционирована королем». Вместе с этим неподдельное восхищение русского философа вызывает сам итальянский народ - главная движущая сила в строительстве молодого государства. Перед нами очередное событие из жизни новой Италии - похороны павшего от рук местных масонов секретаря флорентийской фашистской директории Джованни Лупорини: «Множество простого, рабочего люда. Держатся серьезно и просто; всегда с достоинством, иногда с некоторой важностью, часто с выражением воли и убежденности. Ни аффектации, ни вызова, ни развязности. Есть и женщины и молодежь. Это не «погромщики»; но снести они могут многое. Это и не толпа; а народ. Не «весь» народ; но сам народ – сверху донизу – и интеллигенция, и сенаторы, и генералы, и простонародье». Обращаясь к режиму Муссолини, Ильин приходит к выводу, что основное противоборство внутри Италии развернулось между фашистами и масонами: «Поистине это столкновение двух противоположных стихий, двух политических воззрений, двух различных способов организовываться и захватывать в свои руки власть. Я, по крайней мере, не вижу возможности, чтобы эти две стихии примирились или ужились друг с другом в Италии». Продолжив мысль философа, мы приходим к выводу, что только фашизм заключает в себе по-настоящему действенное средство от масонского разложения государств. Для подтверждения этого тезиса приведем статистические данные самого Ильина:  «В 1919 году итальянские масоны обоих течений насчитывали в своих рядах около 32000 членов; фашистов же было 40 человек. К концу 1925 года фашисты насчитывают в своих рядах около 1000000 членов (а могли бы, если бы захотели, иметь в своих рядах около 4 миллионов); а масоны исчисляют свои силы десятками распущенных и ликвидированных лож…». Дальнейшее развитие мировой истории показало, что с крахом фашистского движения  распространение масонской чумы под «соусом» либеральных демократий переросло в глобальную проблему. Особого интереса заслуживают выдвинутые ученым исторические предпосылки прихода фашистов к власти: «Началось «красное трехлетие» (trenito rosso) – 1919, 1920, 1921 годы. Италия кипела послевоенным разложением: демобилизация, безработица, бестоварье и безвольная растерянность власти. Дело открыто шло или к попыткам коммунистического переворота, или, в лучшем случае, к гражданской войне. В это время, когда зарождались и складывались фашистские организации, необходима была и материальная, и организационная поддержка; и итальянское масонство, бессильное само создать «добровольческую армию», но располагающее, по своим связям в буржуазном мире, известными средствами, сочло необходимым и правильным помочь созданию спасительного противовеса, могущего не допустить к власти коммунистов». Иными словами отпавший в процессе политической борьбы «союзник» превратился для «вольных каменщиков» в заклятого врага. Между тем из поля зрения прозорливого мыслителя не ускользнули опасности, подстерегающие диктатуру в Италии. Одна из главных среди них, выражаясь словами красного тирана Джугашвили, - это «головокружение от успехов» или соблазн, подстерегавший молодое государство социальной справедливости оказаться в тупике шовинизма (по выражению профессора, «политическая «мания грандиоза»): «Психология международных победителей владеет фашистами…. И именно это чувство удержало Италию от послевоенной, красной деморализации; именно оно дало ту точку опоры, которую использовал Архимед фашизма – Муссолини. Можно быть совершенно уверенным, что проигранной войны итальянцы не вынесли бы: воинское, национальное, патриотическое унижение неизбежно бросило бы их в объятия революционного бесчестия и красного позора. Но выиграть войну и победить – не одно и то же; и этого нельзя забывать».  Жизнь и творчество Ильина неразрывны с интересами национальной России. Восхищаясь достижениями новой Италии, православный философ всерьез осмысливал возможность привития фашистских идей на русской почве. Его выводы носят скорее характер предупреждения последствий неверного понимания фашизма или искажения истинных целей его претворения в жизнь: «Русские патриоты, интересующиеся фашизмом, должны понять и раз навсегда усвоить, что фашизм есть ставка на качество. Без этого он не победил бы в прошлом. Если в будущем это изменится, то он выродится и повлечет свою страну в пропасть. Так будет повсюду. Или качественный отбор удастся: и тогда в стране начнется расцвет; или же качественный отбор не удастся, и тогда страна пройдет через стадии гражданской войны и революции». С нескрываемым презрением  русский ученый относится к невежеству некоторых новоиспеченных «фашистов» из эмигрантского лагеря. Критикуя предлагаемые этими «спасителями нации» меры он писал: «Что же именно «надо делать»? А вот что: волевое меньшинство должно сорганизовываться (лучше, если в пределах армии), выбрать удобный момент и совершить переворот; а потом уже «все просто» - ликвидируй коммунистов и делай по форме приблизительно то самое, что коммунисты делали, но только уже не слева, а справа… т.е. сажай всюду своих, отменяй народное представительство, дави свободу и валяй партийную диктатуру…» Сравнивая фашизм Муссолини с примитивными, трафаретными идеям подобных «вождей», философ приходит к следующим выводам: «Тот, кто знает Италию и видел фашизм, видел его в жизни и на деле, кто побывал в его стихии, - идейной, эмоциональной и волевой, - тот не может относиться к такому пониманию иначе, как с презрением и гневом. Ибо это понимание – есть полное непонимание; это есть пошлое и порочное искажение фашистского духа; обезьянья догадка о великом деле; углубление болезни, а не излечение ее. И мы, научившиеся уважать и любить идею фашизма, должны своевременно и всячески предупреждать наших русских патриотов, что фашизм совсем не то же самое, что черносотенство, и что партийная диктатура может при известных условиях только ускорить гибель страны». Проницательная оценка опасности извращения фашистской идеи в мировом значении, данная Ильиным, актуальна по сей день: «…он сложился именно в борьбе с жадностью и бесстыдством; и его успех объясняется не просто «силою», с которой он выступил, а прежде всего государственной верностью его воленаправления. Напор спас здесь потому, что он был направлен к верной цели. Горе народам, если они научатся у фашизма только напору! Ибо всеобщий беспредметный напор породит всеобщий беспредметный отпор, и человечество замешается в столь желательной большевикам предбольшевистской каше!»  Не ограничиваясь только критикой, русский мыслитель выдвинул собственные предпосылки возникновения фашизма: «Во-первых, нужна идея и религиозное отношение. Во-вторых, дух рыцарственной жертвенности («sacrificio»). В-третьих, качественный отбор людей («la qualita»). В-четвертых, точная цель («meta preciza»). В-пятых, взвешенность и подготовленность акта («azione ben ponderata»), до 90 процентов вероятности успеха. И тогда, исторический день и начало новой эры (а не новой клики): национальное единение (а не классовое торжество), неуравнивающая справедливость и подъем творческих сил». Как мы видим, православный философ  в отличие от абсолютного большинства  лживых конъюнктурщиков, не отрицал синтеза религиозной и фашистской идей. Более того, мы видим, что именно религиозность (корни которой в европейской культуре, безусловно, заключены в христианстве) Ильин относит к числу важнейших основ для верного развития  движения. Один из ключевых вопросов, волновавших Ильина в призме фашистской идеи, касался личности вождя. В статье «Власть и смерть» философ дает ему следующее толкование: «Я сказал, что государственная власть должна принадлежать благороднейшему… Я говорю не о «крови», не о «породе», не о «знатности»; тем более не о богатстве. Я знаю цену породы, наследственности, преемства и традиции, и когда все это стоит на высоте и сочетается с личными качествами души – то достижение бывает наивысшим». Осмысливая фигуру Муссолини в работе «Письма о фашизме», профессор посвятил этой проблеме отдельную главу. Мы не станем обращаться непосредственно к ней (ее анализ может лечь в основу отдельной статьи), а приведем общий вывод  русского мыслителя: «И прежде всего для фашизма важно, драгоценно, необходимо качество вождя… Все пошло бы в Италии иначе, если бы Муссолини не совместил в своем лице эту умственную остроту и тонкость, и эту интуитивную зоркость, и это личное благородство, и эту волевую энергию. Будь он грубым невежественным крикуном с уездным горизонтом; или жадным и слепым демагогом; или человеком со взятками и депутатской продажностью в прошлом; или хитрым изворотливым интриганом, разъезжим шептуном и сикофантом – фашизм не стал бы фашизмом, ибо внутри его не удался бы качественный отбор». Каким русскому ученому виделось будущее итальянского фашизма? Здесь мы в очередной раз можем убедиться в прозорливости оценок нашего великого соотечественника: «И поймите еще этот рок, согласно которому качество и волевая активность вождя создают организацию, ее дух и ее победу. Ибо победа не кончается переворотом, а только начинается: и определяется она тем, что будет делаться после переворота; и если победит Муссолини, то он создаст фашизм, а если победит обезьяна, то она создаст (по Ремизову) «обезьянью великую и вольную палату» («обезвелволпал»). «Антигуманный и самый жестокий в истории человечества режим», «преступная тоталитарная система», «безбожная тирания», «угроза свободе личности»  – каких только эпитетов не удостаивалось это европейское освободительное движение из лживых уст либеральных и марксистских агитаторов. Между тем еще 1925 году исчерпывающее определение режиму Муссолини дал честный и беспристрастный свидетель в лице русского ученого Ивана Ильина: «Фашизм есть стихия национального каления, патриотической страсти и исключительности; он горит, шумит, бурно распространяется и зажигает огни на национальных алтарях. Он, как лава Везувия, вытекает за пределы, многое сожигает и во время извержения не блюдет граней и форм». По прошествии нескольких десятилетий,  в 1948 году выходит в свет статья русского философа под названием «О фашизме», в которой он попытался объективно  рассмотреть столь ненавистный мировой общественности политический режим. К главному и безусловному достоинству фашизма Ильин относит по-настоящему действенное противостояние богоборческому большевизму: «Фашизм возник, как реакция на большевизм, как концентрация государственно-охранительных сил направо. Во время наступления левого хаоса и левого тоталитаризма — это было явлением здоровым, необходимым и неизбежным». Борьба фашистов с интернациональной марксистской химерой полностью оправдывалась защитой национальных интересов Италии при построении государства социальной справедливости: «Эти поиски могли быть удачны и неудачны: разрешать такие проблемы трудно, и первые попытки могли и не иметь успеха. Но встретить волну социалистического психоза — социальными и, следовательно, противо-социалистическими мерами — было необходимо». К числу других важнейших достоинств фашизма Ильин относил воплощение в жизнь здорового национально-патриотического чувства, «без которого ни один народ не может ни утвердить своего существования, ни создать свою культуру». Вместе с этим в статье под  названием «О фашизме» философ пришел и к другим выводам, которые отчасти могут именоваться пророческими: «Такая концентрация интересов будет осуществляться и впредь, даже в самых демократических государствах: в час национальной опасности здоровые силы народа будут всегда концентрироваться в направлении охранительно-диктаториальном. Так было в древнем Риме, так было и в новой Европе, так будет и впредь». Но основное внимание в своей работе русский ученый уделил недостаткам фашистского движения. Сразу же оговоримся, что с его позицией по большей части мы согласиться не можем. С нашей точки зрения, предпосылки к откровенной предвзятости в критике, предложенной Ильиным, следующие: во-первых, это время выхода статьи в свет. Руководствуясь получившими огласку архивными данными и мнениями других авторитетных авторов, в наши дни мы можем вынести явлению фашизма более точную и объективную оценку. Оно же позволяет нам воздержаться от огульной ненависти к движению в послевоенный период, которая целенаправленно разжигалась почти всеми информационными рупорами. Следует констатировать, что деструктивная пропаганда  добилась на этом поприще ощутимых результатов, сумев отчасти затмить глаза даже таким беспристрастным исследователям, как профессор Ильин. Во-вторых, самостоятельно приняв решение покинуть Германию в 1938 году (см. статью Сергея Светова «Иван Ильин: против большевизма и евразийства», «Реванш», №5, 2006г. – авт.), русский ученый уже не был непосредственным очевидцем дальнейшего развития политической жизни нацистского государства, наблюдая за событиями из Швейцарии. И вышедшая в 1933 году из-под пера профессора статья «Национал-социализм. Новый дух» содержит во многом противоположные суждения с двумя его поздними работами 1948 года «О фашизме» и «Стратегические ошибки Гитлера». Негативное отношение Ильина к нацизму было продиктовано во многом искренними переживаниями философа за судьбу соотечественников во время Второй мировой, в особенности, положению русских в германском плену. В-третьих, в критике Ильина заметно определенное отождествление прочих фашистских режимов с немецким нацизмом и упором на критику последнего. В частности, Ильин был необъективен или откровенно заблуждался в таких оценках, как вульгарное безбожие и цезаристский культ Гитлера, тоталитарная природа власти и партийная монополия нацизма внутри государства, одержимость истребления других рас и национальностей и прочее. В-четвертых, нельзя не учитывать и социальное положение Ивана Александровича в Швейцарии, где его единственным источником к существованию были публичные выступления и статьи в местных газетах. Можно с уверенностью сказать, что в первые годы после разгрома нацистской Германии, каждое публичное лицо в Европе было вынуждено так или иначе придерживаться определенной антифашистской конъюнктуры. Руководствуясь этими причинами, нам следует уделить основное внимание тем работам  философа о фашизме, которые были написаны им в качестве прямого очевидца.

Григорий Аз Сообщений: 6 Re: Нетолерантный Ильин « Ответ #1 : 27 Января 2010, 19:13:52 » Национал-социализм

После высылки из России на знаменитом «философском пароходе» в 1922 году профессор Ильин, в ряду прочих выдающихся представителей русской мысли, на всю оставшуюся жизни приобрел статус эмигранта. Как и в Италии времен Муссолини, в Берлине философ становится невольным свидетелем политической борьбы и прихода к власти немецких национал-социалистов. Чередуя взлеты и падения, молодая, набирающая силу власть расчищала дорогу к спасению Германии из ужасающей олигархической трясины Веймарской республики. Многолетний опыт наблюдений за гитлеровским движением лег в основу статьи русского ученого под названием «Национал-социализм. Новый дух», вышедшей в свет через несколько месяцев после победы нацистов в 1933 году. Вниманию читателя предлагаются избранные выдержки из знаменитой работы православного философа.  В силу своей объективности, она получила довольно широкую известность в современных национал-патриотических кругах России. Одна из главных проблем, которая по сей день волнует всевозможных исследователей германского нацизма, это, конечно же, пресловутый еврейский вопрос. Ставя превыше всего свою научную репутацию, русский мыслитель уклонился от предвзятости в оценках мер по отношении к еврейству со стороны новой немецкой власти: «Прежде всего, я категорически отказываюсь расценивать события последних трех месяцев в Германии с точки зрения немецких евреев, урезанных в их публичной правоспособности, в связи с этим пострадавших материально или даже покинувших страну. Я понимаю их душевное состояние; но не могу превратить его в критерий добра и зла, особенно при оценке и изучении таких явлений мирового значения, как германский национал-социализм…». Возвращаясь к вопросу о судьбе «богоизбранного» народа в Третьем Рейхе Ильин убедительно опровергает миф о «зоологическом антисемитизме» нацистов: «По отношению к еврейству этой непримиримости нет: не только потому, что частное предпринимательство и торговля остаются для евреев открытыми; но и потому, что лица еврейской крови (принимают во внимание два деда и две бабки, из коих ни один не должен быть евреем), правомерно находившиеся на публичной службе 1 августа 1914 года; или участвовавшие с тех пор в военных операциях; потерявшие отца или сына в бою или вследствие ранения; или находящиеся на службе у религиозно-церковных организаций - не подлежат ограничению в правах публичной службы (указ от 8 мая с. г.). Однако одна наличность этой презумпции заставляет признать, что немецкий еврей, доказавший на деле свою лояльность и преданность германской родине, - правовым ограничениям (ни в образовании, ни по службе) не подвергается». Таким образом, приведенные профессором Ильиным официальные факты вступают в явное противоречие с тем, что мы привыкли слышать. Давая личную оценку германским событиям 1933 года, Ильин подчеркивает: «То, что происходит в Германии, есть огромный политический и социальный переворот; сами вожди его характеризуют постоянно словом «революция». Это есть движение национальной страсти и политического кипения, сосредоточившееся в течение 12 лет, и годами, да, годами лившее кровь своих приверженцев в схватках с коммунистами. Это есть реакция на годы послевоенного упадка и уныния: реакция скорби и гнева. Когда и где такая борьба обходилась без эксцессов? Но на нас, видевших русскую советскую революцию, самые эти эксцессы производят впечатление лишь гневных жестов или отдельных случайных некорректностей. Мы советуем не верить пропаганде, трубящей о здешних «зверствах», или, как ее называют, «зверской пропаганде»…Посмотрите, не живет ли Зеверинг, идейный и честный социал-демократический вождь, на свободе в своем Билефельде? Тронули ли национал-социалисты хоть одного видного русского еврея-эмигранта?» В своих оценках нацистской власти православный философ не обошел вниманием  конкретные заслуги ее руководителей: «Ни одна немецкая партия не находила в себе мужества повести борьбу с этим процессом;…Реакция на большевизм должна была прийти. И она пришла. Если бы она не пришла, и Германия соскользнула бы в обрыв, то процесс общеевропейской большевизации пошел бы полным ходом». Наконец, со свойственной ему логической убедительностью профессор Ильин делает неопровержимые выводы в отношении личных заслуг нацистского лидера: «Что cделал Гитлер? Он остановил процесс большевизации в Германии и оказал этим величайшую услугу всей Европе. Этот процесс в Европе далеко еще не кончился; червь будет и впредь глодать Европу изнутри. Но не по-прежнему. Не только потому, что многие притоны коммунизма в Германии разрушены; не только потому, что волна детонации уже идет по Европе; но главным образом потому, что сброшен либерально-демократический гипноз непротивленчества. Пока Муссолини ведет Италию, а Гитлер ведет Германию - европейской культуре дается отсрочка...».                                                                         После утверждения в отдельно взятом государстве любой новой формы власти немедленно встает вопрос о ее законности или легитимности. Всевозможные очернители гитлеровского режима из года в год исправно навязывают миру точку зрения, согласно которой немецкий национал-социализм, от начала и до конца, был, якобы, преступной властью. Достаточно вспомнить германофобские пасквили Эренбурга или псевдоисторические творения нашего современника Воробьевского. Между тем, выразители подобных идей сами отстаивают позицию нелегитимных властей. За примером далеко ходить не нужно - власть в России после 1917 года  вплоть до последних нынешних дней целиком и полностью носит нелегитимный характер. В отличие от вышеупомянутых корыстных приспособленцев, наблюдения профессора Ильина, преследующего сугубо научный интерес, начисто лишены угодливого тона: «Итак, в Германии произошел законный переворот. Германцам удалось выйти из демократического тупика, не нарушая конституции. Это было… легальное самоупразднение демократически-парламентского строя. И в то же время это было прекращением гражданской войны, из года в год кипевшей на всех перекрестках. Демократы не смеют называть Гитлера «узурпатором»; это будет явная ложь. Сторонники правопорядка должны прежде всего отметить стремительное падение кривой политических убийств во всей стране. Сторонники буржуазно-хозяйственной прочности должны вдуматься в твердые курсы и оживленные сделки на бирже. И при всем этом то, что происходит в Германии, есть землетрясение или социальный переворот. Но это переворот не распада, а концентрации; не разрушения, а переустройства; не буйно-расхлестанный, а властно дисциплинированный и организованный; не безмерный, а дозированный. И что более всего замечательно, - вызывающий во всех слоях народа лояльное повиновение». Как мы видим, в заглавие работы русский ученый вынес выражение «новый дух». Под этим православный философ понимал спасительное обновление всех сфер национальной жизни Германии: «Удаляется все, причастное к марксизму, социал-демократии и коммунизму; удаляются все интернационалисты и большевизаны; удаляется множество евреев, иногда (как, например, в профессуре) подавляющее большинство их, но отнюдь не все. Удаляются те, кому явно неприемлем «новый дух»…Он непримирим по отношению к марксизму, интернационализму и пораженческому бесчестию, классовой травле и реакционной классовой привилегированности, к публичной продажности, взяточничеству и растратам». Помимо сугубо научных доводов в пользу нацистских государственных преобразований, Ильин давал высокую оценку духовной сплоченности немецкого народа. Здесь его позиция перекликается с оценками итальянского народа в приведенной выше работе «Письма о фашизме»: ««Новый дух» национал-социализма имеет, конечно, и положительные определения: патриотизм, вера в самобытность германского народа и силу германского гения, чувство чести, готовность к жертвенному служению (фашистское «sacrificio»), дисциплина, социальная справедливость и внеклассовое, братски-всенародное единение. Этот дух составляет как бы субстанцию всего движения; у всякого искреннего национал-социалиста он горит в сердце, напрягает его мускулы, звучит в его словах и сверкает в глазах. Достаточно вид䦃ть эти верующие, именно верующие лица; достаточно увидеть эту дисциплину, чтобы понять значение происходящего и спросить себя: «да есть ли на свете народ, который не захотел бы создать у себя движение такого подъема и такого духа?...»

Наконец в работе Ильина опровергается миф о расовой нетерпимости нацистов, раздутый большевистской пропагандой и подхваченный в наши дни либералами: «Дух национал-социализма не сводится к «расизму». Он не сводится и к отрицанию. Он выдвигает положительные и творческие задачи. И эти творческие задачи стоят перед всеми народами». Отношение русской эмиграции к фашизму, ярким представителем которой можно по праву считать профессора Ильина, лаконично сформулировал православный историк Михаил Назаров: «Общим же для всех фашистских стран в Европе было то, что они провозгласили борьбу как против масонской либеральной демократии, так и против большевизма, определяя его как инструмент жидо-масонства. Такое русская эмиграция впервые услышала в международной политике в поддержку своим давним утверждениям, которые ранее никто не принимал во внимание». (Cм.: Назаров М. Диалог РПЦЗ и МП: Cоединение может быть только в истине. – М., 2004. – с. 37). Ильин и российская власть Трудно обойти вниманием тот факт, что политтехнологи антинациональной российской власти предпринимают попытку воскресить наследие выдающегося православного философа. Яркое тому подтверждение недавние события с перезахоронением останков русского ученого на территории Донского монастыря, активная популяризация Ильина в СМИ, издание книг и работ, перевоз творческого архива из Мичигана, периодическое цитирование Ильина в выступлениях Путина, Устинова, Суркова  и проч. Вместе с этим сложно заподозрить руководителей Федерации в резком изменении  политического вектора и желания повысить уровень самосознания нации. По всей видимости, наглая спекуляция творческим наследием Ильина, по замыслу кремлевских пиарщиков, должна лечь в основу построения новой, более изощренной формы некой государственной идеологии. Эта идеология останется всего лишь ширмой для манипулирования массами и дальнейшего разграбления государственных ресурсов со стороны немногочисленной избранной «элиты». Посему, донельзя искажается не только смысл творческого наследия Ильина, но и факты его биографии. К примеру, в одной из программ о жизни  и творчестве философа, Иван Александрович был представлен не только в качестве жертвы варварства большевиков (что, безусловно, справедливо), но и, в не меньшей степени, как жертва нацистов (что, по меньшей мере, необъективно). И это обстоятельство, якобы, сделало его впоследствии непримиримым антифашистом. Для достижения своих целей агенты информационной войны выбирают более чем противоречивые  суждения философа. К примеру, в одном из бюллетеней знаменитого сборника «Наши задачи», адресованных РОВСу, Ильин писал: «Цель Германии была совсем не в том, чтобы «освободить мир от коммунистов», и даже не в том, чтобы присоединить восточные страны, но в том, чтобы обезлюдить важнейшие области России и заселить их немцами». Причины подобных заблуждений мы подробно рассмотрели выше. Однако в других своих статьях, отчасти упомянутых нами, философ высказывает и другие соображения, которые смело можно назвать апологетическими в отношении национал-социализма и фашизма. Не приходится сомневаться, что подобные высказывания Ильина с широких трибун «евразийской империи» не будут произнесены  никогда! Сергей Светов