Ложный антилиберализм и дети: Стараниями граждан, называющих себя «либералами», сам термин «либерализм» стал как бы синонимом «это плохо». Многие уже чисто подсознательно вместо «он — подонок» говорят «он — либерал». Наша точка зрения, разумеется, правильная, соответственно, у тех, кто с нами не согласен, — либеральная. Мы, разумеется, не либералы, независимо от того, что мы на самом деле утверждаем. Мы ведь хорошие, как мы можем быть либералами?
Однако на самом деле ряд граждан, уверенно считающих себя патриотами и консерваторами, в регулярном порядке излагают самые настоящие либеральные тезисы. Временами, более либеральные, чем те, кто называет себя либералами. Считать же свои точки зрения патриотическими, консервативными, коммунистическими, государственническими (подчеркните нужное) их заставляет лишь непреходящая уверенность в собственной зашкаливающей правоте.
Например, я наблюдаю борцов с ювенальной юстицией, которые на голубом глазу со сцены, с телеэкранов, со страниц интернетов и газет в качестве контртезиса предлагаемому варианту ювенальной юстиции (да-да, во многом хреновому и либеральному) излагают самый либеральный из всех возможных вариантов: «ребёнок должен воспитываться в семье». «Родители лучше знают, что хорошо для ребёнка». «Не вмешивайтесь в семейное воспитание».
Разумеется, в данном случае эксплуатируются собственнические чувства, всё ещё присущие людям. Вроде как, каждый родитель это ощущает: «мой ребёнок — мой». Как можно меня ограничивать в вопросах обращения с моей вещью?
Может показаться, что это, наоборот, закостенелый традиционализм и домострой, но нет, семьи из двух взрослых людей (а иногда и из одного) — изобретение конца двадцатого века. Сделанное, причём, в западных либеральных государствах. До этого семьи были гораздо более обширными группами, включавшими в себя стопицот прямых и непрямых родственников. Ребёнок, соответственно, находился в коллективном воспитании у десятков людей, пусть даже связанных родственными связями. Плюс, конечно, соседи по общине тоже подключались к процессу.
Само собой, непосредственное отношение к ребёнку оказывалось более тоталитарным — права голоса у него было гораздо меньше, но мы сейчас не об этом. Мы о том, что «мой ребёнок, я его и воспитываю» — частный случай другого тезиса: «мой дом — моя крепость». А это именно что либеральный тезис.
Либерализм как концепция имеет своим основным положением атомизацию индивидов. То есть, каждый гражданин — максимально сам по себе. Насколько это возможно сам по себе. Роль государства — только чтобы друг друга не поубивали. В остальном индивид сам распоряжается собой, своим имуществом и, в данном случае, своими детьми.
В нелиберальном же варианте родитель — это тот, на кого общество возложило часть воспитания и ухода. Заметьте, именно что общество возложило. Не он сам дал чуть-чуть прав обществу — ну там, лечить его ребёнка и обучать математике, — а, наоборот, общество ему дало.
Родителю хочется сказать: блин, но это же мы сами его родили, он — однозначно наш. Однако нет, и это тоже либеральный подход: сделал я, следовательно, оно — моё. Реально, если задуматься, практически при любом строе огромная часть того, что вы сделали, не является вашим в том смысле, что вы и только вы можете этим распоряжаться. Сделанное вами на работе принадлежит хозяину предприятия (при капитализме) или обществу (при социализме). Если вы покрасили забор перед многоэтажкой, то забор всё равно принадлежит местному муниципалитету или, как максимум, всем жильцам в доме. Вам не принадлежит сказанное и даже придуманное вами, хотя ярые поборники копирайта и пытаются навязать такой вариант. Если вы своими руками сделаете бомбу, то и тут вам не будет позволено ей владеть. И уж, тем более, ни в коем случае вам не могут принадлежать другие люди — даже маленькие.
Настаивать на расширении прав собственности индивида — это либерализм. В антилиберальном государстве бо́льшая часть собственности принадлежит обществу (или монарху, феодалам, духовенству).
Кроме того, правом к принуждению обладает только, исключительно государство. Оно может частично делегировать это право гражданам, но даже абсолютный монарх реализует это право только как монарх, а не как личность — утеряв корону он утеряет вместе с ней и прилагающиеся к ней права. Изъятие у государства данной монополии и вручение её индивидам — это тоже либеральный подход. Иными словами, и тут попытка доказать, что право принуждать своих детей строго по своему разумению неотъемлемо, — либерализм и есть. «Мой дом — моя крепость, я в нём — абсолютный хозяин».
Читать целиком
Однако на самом деле ряд граждан, уверенно считающих себя патриотами и консерваторами, в регулярном порядке излагают самые настоящие либеральные тезисы. Временами, более либеральные, чем те, кто называет себя либералами. Считать же свои точки зрения патриотическими, консервативными, коммунистическими, государственническими (подчеркните нужное) их заставляет лишь непреходящая уверенность в собственной зашкаливающей правоте.
Например, я наблюдаю борцов с ювенальной юстицией, которые на голубом глазу со сцены, с телеэкранов, со страниц интернетов и газет в качестве контртезиса предлагаемому варианту ювенальной юстиции (да-да, во многом хреновому и либеральному) излагают самый либеральный из всех возможных вариантов: «ребёнок должен воспитываться в семье». «Родители лучше знают, что хорошо для ребёнка». «Не вмешивайтесь в семейное воспитание».
Разумеется, в данном случае эксплуатируются собственнические чувства, всё ещё присущие людям. Вроде как, каждый родитель это ощущает: «мой ребёнок — мой». Как можно меня ограничивать в вопросах обращения с моей вещью?
Может показаться, что это, наоборот, закостенелый традиционализм и домострой, но нет, семьи из двух взрослых людей (а иногда и из одного) — изобретение конца двадцатого века. Сделанное, причём, в западных либеральных государствах. До этого семьи были гораздо более обширными группами, включавшими в себя стопицот прямых и непрямых родственников. Ребёнок, соответственно, находился в коллективном воспитании у десятков людей, пусть даже связанных родственными связями. Плюс, конечно, соседи по общине тоже подключались к процессу.
Само собой, непосредственное отношение к ребёнку оказывалось более тоталитарным — права голоса у него было гораздо меньше, но мы сейчас не об этом. Мы о том, что «мой ребёнок, я его и воспитываю» — частный случай другого тезиса: «мой дом — моя крепость». А это именно что либеральный тезис.
Либерализм как концепция имеет своим основным положением атомизацию индивидов. То есть, каждый гражданин — максимально сам по себе. Насколько это возможно сам по себе. Роль государства — только чтобы друг друга не поубивали. В остальном индивид сам распоряжается собой, своим имуществом и, в данном случае, своими детьми.
В нелиберальном же варианте родитель — это тот, на кого общество возложило часть воспитания и ухода. Заметьте, именно что общество возложило. Не он сам дал чуть-чуть прав обществу — ну там, лечить его ребёнка и обучать математике, — а, наоборот, общество ему дало.
Родителю хочется сказать: блин, но это же мы сами его родили, он — однозначно наш. Однако нет, и это тоже либеральный подход: сделал я, следовательно, оно — моё. Реально, если задуматься, практически при любом строе огромная часть того, что вы сделали, не является вашим в том смысле, что вы и только вы можете этим распоряжаться. Сделанное вами на работе принадлежит хозяину предприятия (при капитализме) или обществу (при социализме). Если вы покрасили забор перед многоэтажкой, то забор всё равно принадлежит местному муниципалитету или, как максимум, всем жильцам в доме. Вам не принадлежит сказанное и даже придуманное вами, хотя ярые поборники копирайта и пытаются навязать такой вариант. Если вы своими руками сделаете бомбу, то и тут вам не будет позволено ей владеть. И уж, тем более, ни в коем случае вам не могут принадлежать другие люди — даже маленькие.
Настаивать на расширении прав собственности индивида — это либерализм. В антилиберальном государстве бо́льшая часть собственности принадлежит обществу (или монарху, феодалам, духовенству).
Кроме того, правом к принуждению обладает только, исключительно государство. Оно может частично делегировать это право гражданам, но даже абсолютный монарх реализует это право только как монарх, а не как личность — утеряв корону он утеряет вместе с ней и прилагающиеся к ней права. Изъятие у государства данной монополии и вручение её индивидам — это тоже либеральный подход. Иными словами, и тут попытка доказать, что право принуждать своих детей строго по своему разумению неотъемлемо, — либерализм и есть. «Мой дом — моя крепость, я в нём — абсолютный хозяин».
Читать целиком
Комментариев нет:
Отправить комментарий